Intertexte ou lecture par défaut ? Les Épigrammes de Martial dans l'œuvre en prose de Mixail Čulkov

摘要

Эпиграммы Mарциала и проза Чулкова Проза Михаила Чулкова является наиболее изученной в русской литературе XVIII века. Именно поэтому странно, что на интертексты произведений Чулкова не обращалось достаточного внимания. А изучением античных интертекстов исследователи не занимались и подавно. Но тем не менее, известный советский филолог В. П. Степанов ссылался на их важность. Возможно, недостаток внимания следует объяснять идеологическими причинами. На протяжение советского периода произведения Чулкова являлись примером выражения русского народного гения в литературе, совершенно не знакомого с классическим наследием человечества. Однако известно, что Чулков был хорошо знаком с греческими и латинскими авторами, даже если он и читал их в переводах, а если в оригинале, то не полностью. Это касается и Эпиграмм Марциала, в XVIII веке еще не переведенных на русский язык. Я думаю, что Чулков мог их читать на латыни, так как он изучал языки в гимназии при Московском университете. На это указывает много общего как в самих текстах обоих писателей, так и сходство тем. Особенно следует отметить тему бедности поэта и оплакивание его участи. Эта тема разработана в произведениях обоих писателей очень похоже (поэт говорит об отсутствии денег, жалуется на ветхость одежды, на остановивших на нем свой выбор Аполлоне и Музах, советует начинающим поэтам хорошо подумать о выборе профессии, завидует необразованным, но богатым людям). Я не могу согласиться с А. В. Западовым, который считает, что все эти мотивы специфичны для культуры среднего класса русского XVIII века (напомним, что среднего класса в России тогда не было), но также и с Джоном Гаррандом, который связывает темы произведений Чулкова лишь с биографией писателя (ведь биография не могла еще в то время служить достаточным материалом для художественного произведения). Я думаю, что произведения Чулкова имеют интертекстуальные корни. Это — «Эпиграммы» Марциала. Они служили Чулкову не только источником тем для его произведений, но и являлись примером для выражения самоиронии в его прозе. Они также сыграли определенную роль в трансформации голоса рассказчика в совершенно новую фигуру в русской литературе того времени: автор стал занимать важное место в произведении. Таким образом, Эпиграммы, которые служили Чулкову идеальным материалом для сатирической периодики (эпиграммы всегда невелики по объему, смешны и легки для понимания, в них изображалась в привычной для русской литературы форме реальность), подготовили «техническую базу» для «восхода» прозы в России. Я показал, что произведения Марциала были известны в России XVIII века и что русская проза развивалась не обособленно, а наоборот, находила в классицизме темы, с помощью которых и выражала свое. И в заключение отмечу, что Чулков был обязан Марциалу также спецификой прозы того времени, не желавшей использовать цитату как своеобразную литературную функцию, и считавшей диссимуляцию своих источников характеристикой своей собственной жанровой формы.